Экзамен на лейтенанта

[the-deep]

Молодой мичман получает лейтенантский патент,
а Уильям помогает Горацио тряхнуть стариной.

Все живы, все счастливы, никто не ушел обиженным.

Почти 2000 слов нц-ы про то, чем отличается любовь от секса

— Вы идете в крутой бейдевинд левым галcом, лавируя в проливе против штормового норд-оста в двух милях к норду от Дувра… — контр-адмирал Хорнблауэр произносит эти слова сегод­ня уже раз пятнадцатый и с трудом подавляет скучающий зевок, — Ветер заходит на четыре румба и лобовой порыв застает вас врасплох. Что вы сделаете, сэр? — Хорнблауэру нравится мичман Келли, которого помнил по службе на «Звез­де Юга», и он уверен, что молодой человек получит сегодня свой лейтенантский патент, — У вас полминуты, чтобы принять решение. Кстати, — Хорнблауэр оборачивается к соседу, — Капитан Буш, вы остановились в «Золотой короне»?
— Да, сэр.
— Там сносно?
— На первый взгляд переборки не деревянные и палуба не качается, — усмехается Буш, и Хорнблауэр в ответ улыбается.
— Хорошо! Итак, мистер Келли, вы готовы? — вымучено-бодро продолжает контр-адмирал.

Хорнблауэр слышит звук неровных шагов Буша еще с лестницы. Едва Уильям закрывает за собой дверь, Хорнблауэр наконец может обнять его как следует. Он глубоко и порывисто вздыхает, прижимая его голову к своему плечу, запуская пальцы в волосы, касаясь губами виска и чувствуя, как Уильям в ответ стискивает его ребра так, что становится тяжело дышать.
— Наконец-то, — шепчет Уильям, прежде чем обхватить его лицо ладонями и прижаться к губам, — Горацио, мой Горацио, — кажется, Буш любуется им, поглаживая обветренную свежевыбритую щеку, — Как твоя спина, болит?

— Мы ждем кого-то еще? — настороженно спросил Буш, когда дочь трактирщика накрыла в номере ужин.
— Сюрприз. Один лейтенант. Юный, очень способный и очень влюбленный.
— Горацио? — глаза Буша были полны печали и осуждения.
— Не в меня, — мягко ответил Хорнблауэр, — В море и его храбрых сынов.
Он сжал пальцы Уильяма в ладони, Буш отвел взгляд, спорить он не мог.
— Ты уверен, что он нам не навредит?
— Нет, — жизнерадостно отозвался Хорн­бла­уэр и принялся откупоривать вино, — Ну почти. Это на редкость здравомыслящий молодой человек. Если он и придет, то только из любви к кхм… искусству. Ну и от молодой прыти, конечно. Пей. Тебе понравится.
Буш вздохнул, с сомнением разглядывая бокал, который вложил ему в руку Хорнблауэр. Но, в конце концов, когда Горацио ввязывается в очередную авантюру, они оба чувствуют себя моложе.

Мистер Келли оказался действительно неглуп, он говорил мало, но кстати, позволил себя напоить и теперь переводил восторженный взгляд с Хорнблауэра на Буша, слушая байки, которые рассказывал Хорнблауэр. Горацио был обворожителен сегодня, Буш даже пожалел вчерашнего мичмана, так стремительно пошедшего ко дну.
— Кстати, мистер Буш, а я не рассказывал, как мистер Келли придумал уменьшить осадку наших тендеров всего до двух футов? — и Буш понял, что Хорнблауэр предпринял решающую атаку.
Суть истории сводилась к тому, что глубокая осадка мешала необходимому маневру на мелководье, и мистер Келли придумал уменьшить ее с помощью понтонов из пустых бочек, заменив руль, который оказался слишком высоко, дунайским, как на речных судах. Буш оценил блестящую идею. Теперь ему предоставлялось право финального бортового залпа.
— Мис­тер Келли, это изумительно, позвольте вас поздравить! — воскликнул он, довольно ловко поднимаясь из-за стола.
Лейтенант тоже встал, чуть пошатнувшись. Буш крепко взял его за плечи и с видом нескрываемого восторга расцеловал в обе щеки. А потом, не останавливаясь, смял в поцелуе его губы. Келли замер и, когда Буш досчитал до трех, довольно пылко ответил. Молодой человек обхватил его за талию, прижался всем телом.
— Вы можете сейчас уйти, мистер Кел­ли. Безо всяких последствий, — произнес Хорнблауэр, — А если хотите, можете остаться. Тоже без последствий.
— Я… Сэр… — лейтенант тяжело дышал, поддерживаемый Бушем за талию, — Боже мой. Я остаюсь, конечно.
Буш методично избавлял его от кителя, жилета, шейного платка, гладил широкими движениями. Он встал за спиной Келли, расстегивая рубашку, лаская, показывая Хорнблауэру напряженный живот и вздымающие ребра юноши, скользя носом по его шее и вдыхая запах молодого тела там, где шея переходила в затылок и рос мягкий пушок. Волосы светлые; красивый — в этом возрасте сложно не быть красивым.
Под его ладонью перекатился кадык. Кожа на горле Келли была нежной и теплой, лейтенант, закатив глаза, с готовностью подставлял шею под ласки и поцелуи. Буш спустил с плеч лейтенанта рубашку и обхватил его поперек туловища, лишив возможности двигать руками.
— Знаешь, почему сэр Горацио так смотрит? — зашептал он прямо в полупрозрачное ухо, --Потому что лет двадцать… пять назад эти же руки впервые ласкали плечи другого лейтенанта, — Он посмотрел Хорнблауэру в глаза и тепло улыбнулся, — и разрази меня гром, если он мог хоть два слова связать тогда.
Буш хищно впился губами в шею жалобно замычавшего лейтенанта, Хорнблауэр встал из-за стола, подошел к ним вплотную, приспустил бриджи Келли и стал ласкать его через белье.
— Не мог, — улыбнулся он Бушу, — Ни тогда, ни после, — и требовательно поцеловал разомлевшего от ласк юношу.
— О боже, сэр, у меня сейчас яйца лопнут. Трахните, меня пожалуйста!
— Сэр, вы довели его до белого каления, — с притворным укором сказал Буш Хорнблауэру, — Мистер Келли, Вы когда-нибудь раньше делали это?
— Да!
— Похвальная эрудированность, лейтенант, — ухмыльнулся Буш.
Пока он избавлял Келли от остатков одежды, устраивал его поудобнее на кровати и раздевался сам, Хорнблауэр принес таз теплой воды, мыло и бритву.
— Зачем это, сэр? — спросил Келли.
— Хочу тебя побрить. Там, — выразительно поднял брови Хорнблауэр.
— О­оо… — их новоиспеченный лейтенант покраснел впервые за вечер.
— На колени, — сказал Буш, — и разведи ноги пошире.
Он разводил в стороны ягодицы притихшего Келли, облегчая Хорнблауэру с бритвой доступ. Лейтенант не шевелился и, кажется, даже дышал через раз — от стыда или от страха. Несколько раз он пытался сжать мышцы, но вновь расслаблялся без напоминаний.
— Готово! — Хорнблауэр смачно шлепнул Келли по белой ягодице. Буш начал медленно гладить абсолютно гладкую кожу промежности, Келли издал звук, похожий на хныканье. Буш провел по ложбинке языком, остатки мыла горчили.
— Помоги мне. Разведи свои половинки руками.
Хорнблауэр стоял около кровати и, не вмешиваясь, наблюдал, как Келли принимает бесстыдную позу, широко расставляя колени, показывая себя. Обветренные пальцы с неровно остриженными ногтями лежали на молочно-белых ягодицах, напряженный член чуть подрагивал. Лейтенант спрятал лицо в подушку и шумно вздыхал в ответ на ласки Буша. Уильям грубовато ласкал его член, а большим пальцем другой руки массировал чувствительные места вокруг ануса, дразня и поглаживая вокруг. Облизав палец, он стал гладить саму дырочку по кругу, не проникая и добавляя широкие движения ребром ладони вверх и вниз. Хорнблауэр бережно приподнял лицо лейтенанта и с лихорадочным энтузиазмом заговорил:
— У капитана Буша красивые чуткие пальцы. Хотите почувствовать их в себе, мистер Келли?
Ответ был очевиден. Хорнблауэр жадно всматривался в изменения лица лейтенанта, гладил скулы, ласкал пальцами стонущие губы. Буш проник в Келли одним пальцем и двигал им из стороны в сторону и по кругу, разминая тугие мышцы. Вытащил, провел языком, просунул кончик в дырочку и сделал несколько движений взад и вперед. Хорнблауэр невнятно утешал Келли. Буш засунул в отверстие уже два скользких пальца, двигая ими на манер ножниц. Несколько раз мышцы входа сильно напряглись, но вновь расслабились. Внутри было горячо и гладко, о чем Буш не преминул сообщить Горацио:
— Он такой горячий и податливый здесь. Такая мягкая нежная дырочка. Я даже чувствую изнутри его копчик. Хочешь?
Они растягивали Келли вдвоем, засунув каждый по пальцу, гладя и открывая вход. Лейтенант крутил задом, стараясь насадиться на пальцы поглубже, терся членом о постель и мычал что-то невразумительное. Хорнблауэр фонтанировал идеями:
— Думаю, молодость и воздержание возьмут свое, и он сможет спустить и несколько раз. Пусть первый будет так. Мистер Келли, вы слышите? Я хочу, чтобы вы кончили от моих пальцев в заднице. Никаких «но»! Чтобы облегчить вашу задачу, я могу вас принайтовить.
Уильям закатил глаза, давясь смехом, Горацио ловко выудил из кучи форменного тряпья на полу два шейных платка и связал ими руки и ноги Келли между собой. Колени молодого человека теперь были плотно соединены. Хорнблауэр оттянул его член и яйца вниз и назад так, чтобы они оказались зажаты между его ляжек и их можно было трогать и гладить сзади. Они с Бушем сначала по очереди, потом одновременно трахали Келли то двумя, то тремя пальцами. Ощупывали гладкие стеночки и особенно чувствительные места, легко похлопывали по мошонке ладонями. Наконец Хорнблауэр несколько раз с силой провел по члену Келли, и пальцам Буша стало особенно горячо, мышцы ануса Келли стали ритмично сокращаться. Их с Хорнблауэром пальцы сдавило и притиснуло друг к другу так, что они, кажется, начали затекать. Келли между тем протяжно стонал и изливался в руку Горацио. Буш еще несколько раз вынул пальцы и погрузил их снова в подрагивающую дырочку, затем отстранился, развязал Келли и встал налить всем еще вина.

Буш видел, что Горацио уже плохо справляется со своим возбуждением, и решил, что Келли отдохнул достаточно:
— Итак, — спросил он у лейтенанта, — Чего ты хочешь?
— Чтобы вы… — он замялся и опустил голову.
— Ну?
— Растрахали меня. Растянули как следует.
— Что оба одновременно? — охнул Хорнблауэр, — Едва ли это возможно. Ты видел, как такое бывает?
— Да, но… в смысле, я же сам хочу этого. И вы сможете… аккуратно. И у нас есть время.
Хорнблауэр вопросительно посмотрел на Буша.
— Брось, Горацио, ты тоже в двадцать лет хотел все и сразу, — улыбнулся Буш, — Правда, речь обычно шла о французах.
Горацио ответил нечитаемым взглядом и обратился к Келли:
— Посмотрим, лейтенант, что мы сможем сделать для вас. Расслабьтесь.

Хорнблауэр оглаживал пальцами хребет и ребра лейтенанта, который медленно покачивался на локтях и коленях взад-вперед, как будто был в трансе. Буш приподнял подбородок Келли, заставив приоткрыть рот в взглянуть на себя.
— Ты можешь остановить все и уйти в любой момент, — напомнил он.
Келли ответил шумным выдохом и расфокусированным взглядом: рука Хорнблауэра переместилась к его ягодицам. Буш провел членом по пухлой нижней губе лейтенанта, и тот с готовностью взял головку в свой горячий рот. Не погружаясь глубоко, Буш смотрел, как Келли ласкает его плоть мягкими губами и языком, как его лицо становится на секунду напряженным в ответ на действия Хорнблауэра. Горацио вошел в него, положив длинную ладонь на поясницу и заставив прогнуть спину. Келли почти что лежал грудью на кровати, теперь лаская Буша рукой, и то широко открывал рот и издавал протяжные стоны, то закусывал губу. Во взгляде его была какая-то темная страсть и жадность.
Они поменялись с Хорнблауэром местами, и Буш, широко и сильно раздвинув ягодицы Келли, оставляя на белой коже красные следы, смотрел, как его орган погружается в нежное отверстие и как тонкая кожица натягивается вокруг него при движении назад. Юноша сжимал его изнутри, стонал немного жалобно и бормотал: «Да, пожалуйста». Буш положил ладонь ему на плечо, задавая ритм, насаживая на себя в идеальном темпе. В какой-то момент колени Келли стали разъезжаться по простыне, он распластался на кровати, и Буш понял, что уже не сможет остановиться. Он двигался сильно и размеренно, с боль­шой амплитудой, Келли подвывал от каждого толчка, Хорнблауэр удерживал его за плечи, не давая съехать с кровати вперед.
Буш излился в податливое тело, вынул член, размазал часть семени по безволосой промежности и сделал еще несколько неглубоких толчков. Он вытирал себя полотенцем и отрешенно смотрел, как Хорнблауэр погружает длинные пальцы в растянутое красное отверстие, пачкая их в его, Буша, семени. Он вспомнил, что у них еще остался ром и с жадностью сделал несколько глотков. По­том Буш с силой прижимал Келли за шею к кровати, лаская его другой рукой, и не сводил глаз с Хорнблауэра. Горацио хмурился, кусал губы и лихорадочно шарил по спине лейтенанта. Буш поймал взгляд Хорнблауэра и беззвучно, лишь губами, произнес два слова. Горацио озорно улыбнулся, его движения стали более рваными, он почти навалился на Келли, а Буш внимательно следил за каплей пота, стекающей по его шее к груди.

Тусклый утренний свет проникал сквозь не слишком плотные гостиничные шторы, когда молодой человек проснулся, чувствуя небольшую усталость, но бодрый, полный сил и желания действовать. Он вспомнил, как вчера получил лейтенантский патент и как отпраздновал это. Как адмирал и капитан переговаривались, обсуждая, смогли ли они ему угодить, а самому Келли казалось, что он парит в воздухе в нескольких сантиметрах над своим телом и в го­лове его раздается мелодичный звон. Даже ощущение того, как из его растраханного и размякшего тела вытекает теплая жидкость, было немного стыдным, но вовсе не неприятным. Он слышал, что капитана Буш что-то говорит про полотенце, и был с ним полностью согласен.
Стараясь не шуметь, Келли вылез из-под доставшегося ему клочка одеяла, собрал свою одежду (он очень надеялся, что не перепутал рубашки и галстуки!), переступил через лежащую на полу деревянную ногу и уже на пороге взглянул на своих вчерашних любовников. Они спали лицом друг к другу, адмирал Хорнблуэр на плече капитана Буша, который обнимал его обеими руками и негромко похрапывал в кудрявую седеющую макушку.